2008 год стал для страны рекордным по этому показателю — согласно данным Центрального банка, чистый отток капитала из России по итогам года составил 129,9 млрд. долларов (кто помнит — отток начался в начале второго полугодия после дела «Мечела», российско— грузинского конфликта, а усилился в последнем квартале в результате кризиса). В январе 2009 г. темпы оттока резко увеличились, так как 129,9 млрд. ушли менее чем за полгода, а не за год. Интересно бы узнать, сколько из них – помощь российского государства нашим банкам. В этих условиях надеяться на то, что за весь 2009 г. уйдет всего около 100 млрд. дол (как прогнозирует Минфин) – наивность, если уже за 1 месяц года ушло 40% запланированной на год суммы. Сейчас для видимости проверят все банки, получившие антикризисные госденьги; уже завели 1 тысячу уголовных дел о нецелевом использовании этих денег, заведут еще 1 тысячу. Но бизнес продолжает оставаться вне поля зрения государства.
В Москве прошел «всеевропейский слет социальных работников», на котором выступил наш Премьер— министр. Государство наше планирует выполнить все свои социальные обещания. По крайней мере, на ближайшие 2−3 года денег на социальные программы у государства должно хватить. Сегодня в разряд мер социального характера, способствующих политической стабильности входят пенсии, медицина и т.д. Пусть все это даже мизерное по размеру (мы на днях писали про удивительные нормы питания, установленные Институтом питания РАМН на период кризиса для разных возрастных групп нашего населения). Алкоголь является очень важной для России составной частью системы обеспечения социальной стабильности. Причем, не надо путать это со «спаиванием властью народа для облегчения управления им». Есть в России алкоголики и пьяницы, и есть нормальные люди, которые ограниченно употребляют алкоголь. Мы не раз писали, что за последние 5−6 лет вопреки теориям гибели русского народа от пьянства (при всем и нашем отрицательном отношении к алкоголизму и пьянству) в России сформировалась крепкая и стабильная группа потребителей легального алкоголя, о чем свидетельствует стабилизация объема рынка легального алкоголя с 2004 по 2008 г.г. на уровне 280 – 285 млн дал в год (это весь легальный алкоголь, за исключением пива). Дестабилизировало наше население только пиво, потребление которого за это время выросло в 1,5 раза. Все изменения в структуре потребления (спад одного напитка, падения другого, замещение одного другим и т.д.) происходило в рамках этого объема (максимум 285 млн дал).
Так вот экономический кризис, в первую очередь, уже ударил и еще ударит (кого пока не задел) не столько по потребителям нелегальной водки и суррогатов (они их пили и пить будут и дальше), сколько по нормальным потребителям легальной продукции. Это должно понять государство, власть и чиновники. Это у данной группы населения снижаются доходы, которые ранее позволяли им быть потребителями легального сектора рынка.
Спад легального производства водки на 20% в среднем ежемесячно в последние 4 месяца уже вполне нормализовал ситуацию с ликвидацией возможных избытков товарных запасов во всех звеньях товаропроводящей цепочки. Лишней продукции на рынке сегодня нет. Это на 20% легальной водки стали меньше пить те граждане, которые пили ее до октября 2008 г. Вряд ли они стали пить меньше алкоголя; других антидепрессантов в России пока не существует. Будем считать из уважения к общественным антиалкогольным программам, что часть этого пострадавшего населения уже бросила пить в целях экономии и в результате программ 1 канала. Но велика вероятность того, что значительная часть из них перешла на водку дешевле 80 рублей за 0,5 л, то есть, «схемную» качественную заводскую водку.
Хотя, что делает сегодня государство? Мы видим очевидный упор в политике государства в последние пару месяцев на антиалкогольную пропаганду. Все это могло бы принести свои результаты, если бы продолжался тот же успешный период жизни, который мы видели до октября. Сегодня (в кризис) правильные призывы к здоровому образу жизни да еще на условиях режима питания, предписанного Институтом питания на 2,3 тыс. рублей в месяц на человека, у многих могут вызвать только раздражение. Чего убеждать тех, которые и так пьют умеренно. А тех, что пьют, такая пропаганда не возьмет. И детей такой пропагандой не убережешь от алкоголя. Хотя, конечно, пусть она будет. Антиалкогольной компанией пытаются заслонить целый ряд проблем; в том числе и вопрос о необходимости обеспечения доступа к легальному качественному заводскому алкоголю той группы населения, которая ранее (до кризиса) сознательно в интересах государства потребляла легальную водку, а теперь уходит в нелегальный сектор.
В такой ситуации государство даже в финансовом плане потеряет дважды: на снижении поступления акцизов при снижении легального производства; а также – впустую потраченные деньги на антиалкогольную программу в условиях кризиса (кто не пил, тот еще больше «не будет пить»). Но это наши с вами деньги тратит государство. И последние траты государству нужны для отчета перед нами же о проделанной работе по предотвращению алкоголизации населения.
Как говорят в модных сериалах о работе «Скорой помощи»: «Мы его теряем!». Легальный алкогольный рынок активно теряет своего потребителя уже 4 месяца. Именно об этом свидетельствует спад производства по каждому виду продукции; некогда легальные потребители отказываются от легальной продукции. Но потерянного нами потребителя тут же находят производители схемой водки и коньяка, максимально фальсифицированного вина. Сегодня мы теряем не только производителя легальной продукции, мы, прежде всего, теряем потребителя легальной и нефальсифицированной продукции.
В то же время часть общества (видимо, оторванного от реальной жизни) смотрит на эти проблемы иначе— более эпохально. По мнению представителей этого направления: самое главное сейчас — наступит ли благодаря кризису новое отрезвление (прозрение) или мы еще глубже уйдем в запой. О теории нового «Русского креста» мы уже писали много, противопоставляя ему свою Теорию антиалкогольного самосохранения русской нации. Теперь у «врагов алкоголя» рождается новая теория. Они считают, что Россия живет в алкогольном и антиалкогольном ритмах, которые меняют друг друга. Цитируем: «Российское общество ходит кругами от одного самозабвения к новому самозабвению. И только на переломах, в короткие интервалы между долгими периодами мессианской уверенности в себе, случаются периоды трезвости. Одним таким промежутком, который многие даже наверняка помнят лично, была вторая половина 80−х годов. Это было время чтения, открытий и размышлений. Время рефлексии национального масштаба. Заметим, что это было отрезвление и на физическом уровне: стали меньше пить. Во второй половине 80−х власти начали ненавидимую всеми антиалкогольную кампанию. Инициаторы «мер по преодолению пьянства и алкоголизма» справедливо полагали, что одной из важнейших причин застоя в экономике была всеобщая расслабленность, или, как тогда говорили, «халатное отношение к труду». Конец цитаты.
А теперь наш комментарий: безусловно,
Что получилось? Оказалось, что трезвеющей России еще легче «запудрить мозги», чем пребывающей в нормальном и обычном для нее состоянии. Что и было сделано в конце 80−х. Результат: распад Советского Союза, войны, разруха на территории ранее вполне благополучных республик. И все это продолжается уже почти 20 лет.
По нашему мнению, несостоятельной является «научная» связь между доступностью водки и смертностью населения. Цитата: «Дэниел Трейзман в известной работе «Алкоголь и ранняя смертность в России» указал на связь между двумя явлениями: доступностью водки и ростом смертности. Если в 1990 году на среднюю месячную зарплату можно было купить 10 литров водки, то в 1994−м — уже 46. Рост цен на водку как на «социальное лекарство» в начале 90−х вполне сознательно сдерживали. В ларьках появился спирт в литровых бутылках. В отличие от продуктов, одежды и, например, детских вещей, крепкая выпивка самого чудовищного качества становилась доступнее, и все ограничения на торговлю спиртным были сняты. Результат известен: именно на 1990−1994 годы приходится первая постсоветская волна роста смертности».
Оттолкнемся от их же расчетов: если на зарплату в 1990 г. можно было купить 10 л водки, а в 1994 г. – 46 л, то среднее потребление водки за это время вовсе не выросло в 4,6 раза, а лишь пришло к норме 1984 г. Нормальные люди больше пить не стали, а стали пить больше те, кто вообще лишился зарплаты или их зарплата была намного меньше средней. И смертность бедных выросла от безысходности в тот период, а более успешных – от стрессов. Максимальный спад средней продолжительности уровня жизни дают преимущественно пьющие люди. Заберите у них сегодня алкоголь, а дайте им работу по месту жительства. Дайте им надежду на элементарные социальные блага.
Следующая цитата: «Середина 90−х создала рабочее настроение. Настроение было — работать, а не доказывать всему миру теорему о своей национальной исключительности. Но период моральной трезвости был недолгим. Экономические трудности и дешевая водка давали о себе знать. Читать и думать перестали, и возгонка мессианства началась снова. Нулевые годы стали временем нового опьянения — не столько алкоголем (но и алкоголем тоже: вторая волна роста смертности приходится на 1998−2004−й и тоже связана с доступностью водки), сколько ростом доходов и ростом потребления. Эта волна теперь заканчивается. Самое интересное теперь — каким будет новое пробуждение. Будет ли оно трезвым или захочется снова начать
Авторы этой цитатой отвечают сами себе: Россия пила в добрые, советские времена— чуть отрезвела и потеряла все, что создавала 70 лет до этого. Россия пила в кризисный период 1990 – 1994 и вновь что –то странное «сотворила» к 1998 г. Пила в дефолт и после него – до 2004 г. И пережила дефолт, и выбралась из него. Россия еще больше пила в период построения «потребительского общества мечты» (2005 – 2008). Ни разу в новой истории России (1990 – 2008) Россия не снижала потребления алкоголя в целом.
Очень важно, чтобы вместо принятия реальных мер по регулированию алкогольного рынка наше государство и общество не пошли вновь по популистскому и потому ложному (только антиалкогольному пути) пути. А это, очень похоже на то, начинает происходить. И в условиях сегодняшнего хаоса на алкогольном рынке государство вполне может приписать спад производства алкоголя успехам своей антиалкогольной программы и пропаганды.
Примером разных «прогрессивных» антиалкогольных мер может служить курганская инициатива. Депутаты Курганской областной Думы развивают программу региональной маркировки продукции знаком «Зауральское качество». Продукты питания должны быть изготовлены на территории области и из сырья, выращенного в области. Кроме того, поправками в региональный закон «в целях защиты здоровья граждан не допускается выдача разрешений на маркировку информационным знаком «Зауральское качество» алкогольной продукции, в том числе пива». Видимо, курганские контролирующие органы полностью освободили область от нелегальной, фальсифицированной и прочей продукции.